Лишь только в саду запахнет свежими, созревшими яблоками и пряным ароматом укропа и тмина, лишь только станут собираться в шумные стаи галдящие скворцы, лишь только начнет казаться, что день становиться короче, а утро – свежее и прохладнее, лишь только первые паутинки на траве по утрам покроются мириадами блестящих «искорок» — капелек, неискушенная душа настоящего охотника, где бы он не находился, чтобы он ни делал, наполняется сладко-тревожным предвкушением приближения долгожданного события – праздника открытия охоты на уток. И чудится охотнику – даже в толпе, даже в машине, даже во сне – шелестящий свист крыльев кряквы, «потрескивание» стайки стремительных чирков, напевчатое перекликание куликов. Скоро охота!
Из самых дальних уголков антресолей или кладовок достаются сапоги-болотники, старый выцветший рюкзак, бережно хранимый именно для этих случаев, незаменимая, погнутая в походах армейская фляжка и, совершенно естественно, памятный, еще отцовский, кожаный патронташ. Эти атрибуты детской мечты и детских грез о самостоятельной охоте наполняют и саму охоту, и подготовку к ней такими же волнующими таинствами откуда-то из самого детства… В полной сосредоточенности, как врач-хирург в операционной, охотник снаряжает патроны, с только ему одному известными секретами кучности, меткости и даже везучести. Собран рюкзак, снаряжены патроны, почищено и протерто в очередной раз ружье, проверена и подогнана экипировка, обзвонены друзья, выбрано место охоты, куплены путевки – все, до мелочей, (а мелочей-то как раз в охоте и нет) подготовлено к долгожданному выходу на открытие охоты.
Ночь накануне открытия хоты – незабываемое чудесное действо, начало праздника, незаменимый атрибут ОТКРЫТИЯ ОХОТЫ. Где-то на берегу лесного озера или пойменного болота, с поросшими густым камышом берегами; или речной излуки, с ее пойменными озерцами-оборками; или на опушке леса у изборождённого мелиоративными каналами скошенного луга – у каждого охотника свои излюбленные места для открытия охоты — разведется веселый костерок, подвесится над костром видавший виды котелок-казанок, и неспешно, неторопливо польётся задушевная беседа взрослых мужиков: об охоте, о рыбалке, о политике, о машинах, а то и о том, как однажды.… А что – чего только не бывает в этой жизни, а особенно на охоте или рыбалке?! Никто не спорит, потому что у каждого запасен похожий случай «… а вот однажды у меня …». Взлетают в ночное небо искорки охотничьего костерка, да и остаются там навечно мигающими звёздочками в черном космическом пространстве – именно поэтому в августе так много звезд на небе!
Едва забрезжит рассвет, охотники уже на лугу, на берегах, в траве, лодках, засидках, шалашах, а то и просто в кустах. Ждут лёта уток. Всматриваются, вслушиваются, подкрадываются, прячутся. То там, то там звучат громкие выстрелы, взлаивают собаки. Но и утки понимают, что пора беззаботной жировки на щедрых нивах и привычных плесах на сегодня сменилась опасностью. Они прячутся в густых камышах, в густой траве, на «большой» воде, а то и просто поднимаются под облака. И пусть! Ягдташ уже приятно тяжелит добытыми трофеями, в сапогах хлюпает согревшаяся теплом тела болотная вода, в золе костра ждет горячая печёная картошка, а в котелке у костра настоялся ароматнейший чай из собранных прямо на месте черенков малины, листьев землянки, стеблей чабреца и зверобоя. Глоток такого чая согревает душу изнутри, прогоняет усталость и дремоту сидящего у разгоревшегося костерка счастливого человека – охотника. А утки уже летят высоко! Ну и что? Охотник улыбается и машет им вслед: «…летать – так летать!».
