Саян, так по документам звали щенка, первым делом загнал обленившегося кота на печь, деловито осмотрел дом, обнюхал вещи и согласился отдыхать на лежащем у порога коврике. Незаметно пролетело время, и Саян превратился из шустрого «медвежонка» в крепко сбитого, с могучей грудью красавца. Первые охоты, первые трофеи, первые награды на выставках и полевых испытаниях остались далеко в закоулках собачьей памяти. Саян успешно работал и по крупному зверю, и по мелкой дичи, доставал битую утку из воды. В одиночку он останавливал под выстрел диких кабанов, лосей. Из хорошего помощника и главного действующего лица на охоте Саян превратился в неизменного спутника в лесу и преданного, верного и надежного друга в жизни.
Однажды поздно возвращаясь с охоты, решил я сократить путь до дома и перейти по льду недавно замерзшую реку. Лед подозрительно потрескивал, но держал, и я уверенно направился к противоположному берегу. Перешёл почти всю реку, когда лёд под ногами проломался, и я мгновенно оказался в ледяной воде. Ружье скользнуло на дно, а я, лихорадочно скребя ногтями по льду, дно ногами не мог достать и чувствовал, как течение пытается утянуть меня по лёд. Кричать бесполезно: и до деревни далеко, и берег высокий. Вытащить броском тело на поверхность тоже не удается — течение пытается утянуть тело под лёд. Холод проник, казалось, в каждую клеточку, обувь и намокшая одежда весят «тонну». «Конец», — только и успел я подумать, как заметил скатившегося по крутому берегу ко мне Саяна, ранее ушедшего по заснеженному лугу далеко вперёд. С визгом и лаем Саян стал метаться по берегу, а затем и по льду. Он осторожно приближался ко мне. Наконец пёс настолько близко подполз, что мне удалось схватить его закоченелой рукой за шерсть и потянуть. Точно не помню, как, но и Саян оказался со мной в ледяной воде. Мне пришлось отпустить его, опять уцепившись руками за поверхность льда, пытаясь удержаться в лунке. Саян удивительно ловко вскарабкался на кромку, но не убежал, а продолжал лаять и скулить, мечась у самого обломавшегося края. В следующей попытке мне удалось схватить его за заднюю лапу. И он потянул, скользя по льду, скуля и рыча. Так мне удалось по грудь выбраться из воды, а потом уже, перевалившись на бок, вытащить сведённые судорогой ноги… свой
Ружьё на следующий день достали мои друзья. Оно было в нескольких метрах от полыньи — унесло течением. Ни я, ни Саян даже не простудились, хотя от полыньи до дома пришлось брести километра четыре…
Несколько лет спустя, изрядно замерзнув, стоя «на номере» во время охоты, я попросился сходить в загон. Саян, как всегда со мной, поэтому, чтобы зря не таскать по гущарам оружие (стрельба в загоне запрещена), я оставил свой «СКСО» в машине. С криком, гиканьем налегке прошёл ползагона, когда услышал, что Саян поднял зверя и его голос стал удаляться в сторону стрелковой линии. Выстрелы не заставили себя ждать. Вскоре лай стих. А на моём пути возникла небольшая поляна, на которую я и вышел. И тут я увидел, что впереди с ветвей посыпался снег и на поляну выскочил и остановился огромный секач. Поняв, что кабан ранен, я с сожалением и содроганием вспомнил об оружии, так безответстенно и беззаботно оставленном в машине. Убегать поздно, деревьев рядом нет. «Не своим» голосом заорал идущему где-то рядом егерю, что здесь раненый кабан. Но было поздно — кабан бросился на меня, разбрасывая кровавую пену по снегу. Я успел подумать, что попытаюсь прыгнуть в сторону. И тут по кабаньей борозде в снегу двухметровыми прыжками выскочил Саян, догнал вепря и вцепился ему в пах. Тот осел, попытался ударить клыками собаку, но не достал. Развернувшись от меня, бросился на Саяна, который ловко увернулся, уводя секача обратно в лес. В это время подоспел егерь и уложил зверя одним выстрелом. До меня секач не добежал метров десять…
Много славных охот провели мы с Саяном, бессчётное количество раз ночевали у костра в дремучих лесах, много медалей, жетонов и грамот завоевал он на различных испытаниях и выставках. Но собачий век, к сожалению, недолог. А у промыслового охотничьего пса — и того меньше. В двенадцать лет Саян состарился: стал плохо слышать, ослеп на один глаз, почти перестал лаять. А однажды, всю ночь провыв во дворе, под утро, подкопав лаз из вольера, исчез. Домой он больше так и не вернулся. Почти неделю мы искали его по всей округе, но бесполезно: Саян бесследно ушёл навсегда в свой потусторонний собачий мир. Сегодня, глядя на чёрно-белых, с хвостом-колечком и торчащими ушками-треугольниками лаек, я вспоминаю своего Саяна — надёжного охотника и преданного, верного друга. Может быть, это и есть его потомство, может быть, и его кровь в этих его наследниках сегодня радует и греет чужую душу – душу настоящего охотника.
